Касаткин Владимир Васильевич, участник Великой Отечественной войны, художник. - Гаврилов Посад - городок наш небольшой

Перейти к контенту

Главное меню:

Касаткин Владимир Васильевич, участник Великой Отечественной войны, художник.


Касаткин Владимир Васильевич




Касаткин Владимир Васильевич, участник Великой Отечественной войны, художник.


Всем недугам назло.

Сейчас село Лобцово входит в СПК «Маяк». В селе в 73 домах проживают 180 человек.
Местные жители бережно относятся к истории села, помнят тех, кто стойко защищал Родину на фронтах Великой Отечественной войны. Погибшим односельчанам установлен памятник. К его подножию приносят цветы не только в День Победы. Поклониться своим бывшим боевым товарищам, односельчанам приезжают сюда и те, кто по тем или иным обстоятельствам уехал из Лобцова. Нередко, к примеру, бывает на своей малой Родине член Союза художников СССР В.В. Касаткин.  


У Владимира Васильевича трудная и интересная судьба. Он принадлежит к поколению, на плечи которого легли все тяготы военного времени и выпало немало испытаний. В детстве он увлекался рисованием. Когда началась Великая Отече-ственная война, ему было шестнадцать лет. В семнадцать, как и многие его сверстники, прямо со школьной скамьи он ушел добровольцем на фронт, боевое крещение принял под Курском летом 1943 года, в девятнадцать – стал командиром стрелковой роты, получил два ранения, в двадцать – в боях за освобождение Литвы в 1944 году был в третий раз ранен и контужен, потерял зрение. Перенес несколько серьезных операций, после которых в 1945 году зрение удалось частично восстановить. Но велико было желание рассказать людям обо всем пережитом, оно повлияло на выбор профессии, помогло преодолеть недуг. Молодой Касаткин решил стать художником.


Как пишет автор альбома «В. Касаткин», вышедшего в 1986 году в издательстве «Советский художник», Наталья Ракова, первые живописные полотна Владимира относятся к началу пятидесятых годов. Он работает художником-декоратором в Литовском театре оперы и балета в Каунасе. В 1963 году его картины экспонируются на всесоюзной выставке. В 1967 году Касаткина приглашают в Одессу на впервые учрежденную должность главного художника города. Спустя два года он возвращается в Каунас, где живет и работает и по сей день. За его плечами десятки выставок, поездки в Италию, Чехословакию. Однако Владимир Васильевич не забывает родные места: рисует Суздаль, Гаврилов Посад, Лобцово. Дарит свои картины Гаврилово-Посадскому музею, ведет активную переписку с его сотрудниками.
И. Антонов
ист. И. Антонов. “Гаврилов Посад: ВРЕМЯ И СУДЬБЫ” стр.251-252



Наталья Ракова

Художник Владимир КАСАТКИН



У художника Владимира Васильевича Касаткина – трудная и интересная судьба. Он, рождённый 28 декабря 1924 года, принадлежит к поколению, на плечи которого легли все тяготы военного времени и выпало немало испытаний. Родина художника – Гаврилов Посад, небольшой город в Ивановской области, расположенный в самом центре России – неподалёку от древнего Суздаля. Здесь прошли его детство, школьные годы, с которыми связаны первые попытки передать в красках или карандаше свои впечатления от увиденного. Увлекался рисованием, как все дети… Просто увлечённость эта была чуть серьёзнее, глубже. Когда началась Великая Отечественная война, ему было шестнадцать лет. В семнадцать, как многие его сверстники, прямо со школьной скамьи он ушёл добровольцем на фронт, боевое крещение принял под Курском летом 1943 года, а в девятнадцать стал командиром стрелковой роты, получил два ранения, в двадцать в боях за освобождение Литвы в 1944 году был в третий раз ранен и контужен, потерял зрение. Перенёс несколько серьёзных операций, после которых в 1945 году зрение удалось частично восстановить. Но велико было желание рассказать людям обо всём пережитом, оно и повлияло на выбор профессии, помогло преодолеть недуг. Молодой Володя Касаткин решил стать художником.
После войны он остался в Литве, в Каунасе: нелегко, наверное, было покинуть край, в котором воевал и где погибли фронтовые товарищи. Учёбу и систематические занятия живописью на время пришлось отложить – страна возвращалась к мирному труду, надо было восстанавливать народное хозяйство…
Первые живописные полотна Владимира Касаткина относятся к началу пятидесятых годов. Это – портреты, картины, посвящённые событиям минувшей войны, реже – пейзажи. Эти работы были выполнены с тщательностью, почти натуралистической достоверностью, подчас даже с очевидной ученической старательностью – в них нет ещё живописной свободы, стройности колорита и композиции. Однако их отличают качества, которые будут свойственны и зрелым произведениям художника и станут характерной чертой творчества в целом: это влюблённость в определённый пейзажный мотив, в свою модель, удивление и восторг перед натурой. С 1954 года художник принимает участие в выставках, сначала городских, а с 1959 года – республиканских.
В 1947 -1948 годах он работает художником-декоратором в Литовском театре оперы и балета в Каунасе. Тесная связь с театром повлияла на формирование живописного почерка. В полотнах художника шестидесятых годов уже преодолевается некоторая сухость, «измельчённость» письма, обнаруживается стремление к более широкой лаконичной манере, к тональному единству, сдержанным цветовым сочетаниям…



        Со второй половины семидесятых годов начинается новый этап в творчестве Владимира Касаткина. Для него это время неустанных поисков, напряжённой работы: за неполные десять лет создано много новых полотен. В основном это пейзажи и портреты – его излюбленные живописные жанры. Впечатления от путешествий по стране, поездок в Чехословакию, Италию, от встречи с новыми людьми, коллегами – художниками, интерес к событиям текущей жизни, современному человеку, окружающей его природе, воспоминания о героических днях войны – всё нашло отражение в картинах второй половины семидесятых. В этот период складываются своеобразные черты его живописной манеры, в основе которой – приём письма alla prima по предварительной лёгкой прописке маслом. Выявляются его склонность к простоте композиционных решений, тяготение к тёплым тональным сочинениям, в связи с чем меняется весь цветовой строй его полотен. Художник предпочитает работать тремя – четырьмя красками, при этом он иногда прибегает к комбинации различных живописных техник, используя в качестве основы не только холст или картон, но и бумагу со специально приготовленным тонированным грунтом или фольгу, наклеенную на картон. В результате этих экспериментов ему удалось достигнуть интересных колористических эффектов.
В картинах последних лет художник обретает живописную свободу и раскованность: краска наносится на холст смелыми, энергичными ударами кисти, крупный фактурный мазок уверенно лепит форму, причём часто характер его меняется в зависимости от предмета изображения. …


Если так можно выразиться, Владимир Касаткин принадлежит к художникам «поздней» зрелости, переживающим пору своего расцвета, будучи людьми с богатым жизненным творческим опытом. Не перестают удивлять стремительный рост живописного мастерства, столь явные качественные перемены в его поздних работах, часть из которых нашла своё место в таких художественных музеях как Третьяковская галерея, или Государственный Художественный музей Литвы.
Его портреты очень «немногословны» по своим выразительным средствам: они написаны в сдержанной цветовой гамме, построенные на сочетании коричневато-охристых, зеленоватых, синевато-серых тонов, отличаются почти аскетической простотой композиции. При этом художнику удаётся создать такие живописные и проникновенные образы, полные внутренней силы и высокой духовности…


P.S. В последние годы, возраст, недуги, связанные с ним и прошлыми военными ранениями ограничили творческую активность мастера, но он принимает деятельное участие со своими картинами в выставках, которые проводит в Литве Союз русских литераторов и художников «РАРОГ». В этом можно убедиться, пролистав станицы данного Интернет журнала.


Пусть данная публикации работ прекрасного художника и чуткого человека Владимира Васильевича Касаткина послужит делу осмысления русского художественного наследия Литвы. Желаем мастеру долгого бытия с нами на поприще высокого художественного искусства.


Картины члена Союза художников России, а также Союза художников Литвы
 Владимира Васильевича КАСАТКИНА:



Касаткин-Портрет матери-1967




Касаткин-Скульптор Ю.Л.Чернов-1974





Касаткин-Наташа-1968





Касаткин-Жена и дочь-1976




Касаткин-Галя Кузьменко-1981




Касаткин-Студентка из Кореи-1981





Касаткин-Девушка с Кавказа-1982




Касаткин-Ветеринар-1984




Касаткин – Отец и сын Шимонисы




Касаткин – Густав Синкер из Праги-1980





Касаткин – Портрет жены-1983



Касаткин – Архитектор А.Асенов-1981






Касаткин – Словачка из Кошице-1980



Касаткин – Стоматолог А.Каралюнене-1983




Касаткин – Учительница В.Чигинскайте-1983






Касаткин – Кавалер десяти орденов Г.М. Фанталов-1984




Касаткин -Рабочий С.Ракаускас-1983





Касаткин – Туркменка-1983





Касаткин – Портрет воспитательницы-1990



Касаткин – Перед спектаклем-1983




Касаткин – Кузнечный цех-1978



Касаткин – Хоккей-1982



Касаткин – Освобождение Каунаса




Касаткин – Освобождение Шауляй-1982




Касаткин – Смерть командира-1984




Касаткин – Победа под Жальгирисом-1983




Касаткин – Земля моего детства. Гаврилов-Посад-1976





Касаткин – Ячменное поле. Суздаль-1983



Касаткин – Покров на Нерли



Касаткин – Утро в Ярославле-1981




Касаткин – Ростов Великий-1983




Касаткин – Кирилло-Белозерский монастырь-1978





Касаткин – Загорск-1984




Касаткин – Кижи-1983




Касаткин – Псков. Средняя башня-1983



Касаткин – Северный подъезд к гостинице Россия, 1982 г.-



Касаткин – Старый Каунас-1982





Касаткин – Таллин-1983




Касаткин – Галерея Уффици во Флоренции-1982



Касаткин – Осенний дождь во Львове-1981



Касаткин – Синагога 12 века в Праге-1978



Касаткин – Театр Ла Скала, Милан-1982



Касаткин – Уголок Вильнюса-1983



Касаткин. Ресторан Меридиан в Клайпеде, 1978 г.-



Касаткин – Усадьба Архангельское под Москвой-1983



Касаткин – В Нижнем парке усадьбы Архангельское под Москвой-1983



Касаткин – Гурзуфский пейзаж-1981



Касаткин – Сочи, у моря-1981



Касаткин – Приморские сосны-1981


О Владимире Касаткине
Автор: Эляна Суодене, Валентина Боцуло


НАВЕКИ РАНЕННЫЙ ВОЙНОЙ




      Часто в городе можно встретить этого человека – фигура вся устремлена вперёд, походка даже сегодня стремительна. Ветеран войны, художник с мировым именем Владимир Васильевич Касаткин – каунасец. Сегодня, в канун Великого Дня Победы над фашизмом, как дань величайшего уважения и признательности Мастеру, прославившего наш город в своих полотнах, неутомимого собеседника кардинала В. Сладкявичюса, автора широко известной картины, посвящённой Грюнвальдскому сражению, с пожеланиями здоровья, жизненных и творческих успехов, редакция предлагает читателям небольшой экскурс в жизнь и творчество Художника. Владимир Васильевич Касаткин – сын русского офицера царской армии.

Ребёнком Касаткин чудом избежал смерти, а юность прошла на полях сражений. Три тяжёлых ранения и контузия дают о себе знать и сегодня. После войны художник теряет зрение, однако судьба милостива к будущему Мастеру – зрение вернулось.

С 1947 года Художник живёт в Литве, ставшей ему второй Родиной. Здесь он работает театральным художником, участвует в многочисленных выставках. Художник немало может поведать о неизвестных широкому кругу деталях создания послевоенного литовского театра – например, о том, как бесценные сегодня декорации работы Добужинского в те времена уничтожались, когда отживал свой сценический срок спектакль.


Из Каунаса В.В. Касаткин был приглашен в Одессу на должность главного художника города – читатель, прикиньте в уме, какого масштаба личность могла стоять в качестве первого главного художника Одессы! Несомненно, яркость, самобытность натуры, способность мыслить концептуально, глобально и самостоятельно были налицо!



Касаткин – Портрет кардинала В.Сладкявичюса


           Взгляните, читатель, на портрет кардинала В.Сладкявичюса, принадлежащий кисти В.Касаткина – и Вы увидите, что столь глубинное чувство внутренней сосредоточенности и просветлённости может быть передано только таким Мастером, которому самому подобные состояния души человеческой сродни!
Некий трансцендентный покой и смиренность, некая нежность ко всему тварному и нетварному отражена на этом удивительном лице кардинала!

И совсем другая энергетика пронизывает другое полотно кисти Владимира Касаткина – написанное в 1981-1983 годы в честь 600-летия победы под Грюнвальдом (Жальгирисом)!


Касаткин – Витязь на коне (Победа под Жальгирисом).


Это были времена так называемого застоя, когда столь немногие литовские художники решались представлять Витаутаса в качестве национального героя – в центре картины с мечом в руках на коне! Ведь в столь многих культурных традициях Витязь на коне – это символ государственности! Заступился тогда перед функционерами от искусства за художника профессор скульптор Константинас Багдонас.
Да, да, написать это художественное полотно, выделив Витаутаса в центре картины, а все остальные фигуры скомпоновав треугольником и подчинив ему, князю Великому Витаутасу, Мастера побудило патриотическое чувство – чувство признательности и любви к Литве, чувство исторической справедливости – по свидетельству самого художника, замысел создания картины возник после просмотра кинокартины «Крестоносцы» польских кинематографистов, посвящённой этой теме, где победа всецело почти приписывалась Йогайле!
Чтобы написать эту работу, художник обратился к историческим хроникам – на русском, литовском, польском, немецком, чешском, татарском и других языках!



Касаткин – Мальчишки

              Когда думаешь о судьбах русской интеллигенции, немало сделавшей для прославления Литвы в Европе и мире, видишь и связь времён – узнав, что, войдя в часовню Его Преосвященства кардинала Сладкявичюса Владимир Васильевич Касаткин воскликнул: “Как здесь прекрасно, я бы здесь крестился!“, а по истечении некоторого времени действительно был крещён кардиналом В. Сладкявичюсом, кардинал тогда же окрестил и внучку Художника Владу-Марию – невольно вспоминается и другой знаменитый каунасец, Лев Платонович Карсавин, много лет отдавший академическому Каунасу по выдворении из России на одном из философских пароходов. В лагере Абезь последнюю исповедь у философа Карсавина принял католический священник, а на шее были у Карсавина два креста – один православный, подаренный соузником и учеником А.А. Ванеевым – и второй – католический, одетый на шею Карсавина католическим священником, также солагерником!
Вот они – истинные сердца и умы, принадлежащие всему миру как предел парадигмы человеческой, вот они – пассионарии, способные умом и сердцем своим объять и любить весь мир, обогащая и нас своими переживаниями и осмыслением дней прошлых, будущих, а также дня сегодняшнего!
Художник Касаткин – эрудит, прекрасно знает как русскую литературу, так и всемирную историю живописи. Так, рассказывая о проблемах, возникших при написании портрета кардинала В. Сладкявичюса, художник обронил, что труднее всего было передать колорит красного цвета облачения Его Преосвященства . “Только Эль Греко удалось овладеть красным цветом!»




Касаткин – Собор

Да, действительно, художник передаёт прозрачность и неба, и воды на многочисленных своих полотнах. Кисти художника принадлежат работы, где запечатлена старая архитектура России, Литвы и Европы.
А сколько православных икон художник прямо-таки спас, уберёг от уничтожения! Коллекцию, которая включала в себя 100 икон, он преподнес в дар Литве!!!


Касаткин – Дождь

...Третьяковской галерее, пожелавшей приобрести работы художника, выполненные, как и подобает воистину Мастеру!



Касаткин – Старый Каунас, 1990 г.



Касаткин – Париж, 1992 г..


Кисти художника Касаткина подвластны не только секреты импрессионизма, он является признанным мастером портрета:


Касаткин – Портрет жены-1983


Автопортрет

Также картины художника находятся в Центральном Историческом музее в Москве, Красная площадь 1 и в Центральном музее Великой Отечественной Войны на Поклонной Горе. Участие во многих всесоюзных выставках приносит признание в Большом искусстве. Союз художников СССР в Москве издает в 1981 году подборку открыток его работ, в 1986 году альбом «В.Касаткин», а в 1987 г. альбом «Я прошел по той войне».
http://www.ruskaunas.lt/index.php?option=com_content&view=article&id=92:2013-07-10-20-27-49&catid=41:2009-11-13-10-23-14&Itemid=63




ВЛАДИМИР КАСАТКИН: “Я ПРИСТРОИЛСЯ К ГЕНИЯМ…”

Галим СИТДЫКОВ
Великий русский поэт Н.Некрасов определил, на мой взгляд, самый высший критерий в оценке человека: “Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан”.
В боях за освобождение Литвы командир роты гвардии старший лейтенант Владимир Касаткин был в третий раз тяжело ранен и контужен. На время потерял зрение. Вглядитесь пристально в путь, пройденный этим человеком. Он инвалид Великой Отечественной войны, зрение удалось восстановить лишь частично. И, вопреки всему, наперекор всему, он – художник и гражданин. Литва, Каунас для него, уроженца России, стали настоящим родным домом. С этим краем и его людьми связано становление художника и гражданина, его творческая биография.
Он участвовал в 13 всесоюзных выставках, во многих международных, число выставок в Литве трудно поддается учету. 22 картины художника хранятся в Ивановском областном музее, немало картин в других музеях, в театрах Литвы, частных коллекциях , а одна картина хранится в пристанище гениев – в Третьяковской галлерее. В скором времени у художника ожидаются гости из Русского музея Санкт-Петербурга. Цель одна: посмотреть и подобрать лучшие картины для экспозиции.
Несколько лет назад, уже будучи в солидном возрасте, великолепный портрет Александра Пушкина на большом полотне размером 1,5 на 2 метра, художник подарил Каунасской средней школе имени А.Пушкина.
В.Касаткин – профессиональный художник, но открытый всем ветрам. У него свое мнение, часто неординарное, по многим вопросам.
Когда мы встретились с ним в мастерской художника, обвешанной беспросветно картинами, В.Касаткин, увлекаясь по-юношески, рассказывал мне о том. что его волнует в процессах социальных, хозяйственных, глобальных, вспоминал войну, которая оставила в памяти свой жестокий след, и совершенно неохотно, торопясь по делам, согласился отвечать на вопросы, связанные с творчеством.
– Владимир Васильевич, скажите, что по-Вашему важнее: талант или трудолюбие?
– Важно и то и другое. Основа – талант. Хороший художник, в смысле талантливый, иногда сделает плохую картину. Плохой художник хорошую картину – никогда! Но трудолюбие – большое дело. Как говорится в народе, сделай раз сто – получится просто.
– Как Вы полагаете, чем отличается, в принципе, модное искусство от классического?
– Мне нравится по этому вопросу высказывание знаменитого литовского режиссера Мильтиниса. Он говорил, что модное очень скоро становится старым, а классическое искусство не стареет, оно вечно. Будучи режиссером Паневежского театра, он создал свою студию для подготовки актеров и никого со стороны не брал.
– – Очевидно, Вы знакомы с руководителями Русского центра имени Мстислава Добужинского Валерием и Еленой Бережок? Как Вы оцениваете их работу по эстетическому, художественному воспитанию детей и молодежи?
– Положительно. Они прошли большой путь, проделали большую работу. Каждый хочет утвердить себя в своем деле. Без честолюбия в искусстве, в творчестве, в достижении благородной цели – невозможно.
Но есть люди, которые критически не относятся к себе, а других критикуют с апломбом с удовольствием.
– Не приходила ли и Вам идея создать свою художественную школу для обучения молодежи, передачи собственного опыта, художественных приемов?
– В начале 60-х у меня была своя студия, но преподавать мне не понравилось. Это очень тяжелая работа – учить других. Я понял, что на такое дело не способен.
– К какому художественному стилю Вы сами относите свои полотна?
– Я отношу свою живопись к импрессионизму.
Импрессионисты первыми вышли на пленэр и передали вибрацию воздуха. Образец – “Туман” Моне. И дождь передали. Дождь в живописи – это словно аккорды в музыке. Писать воздух легко, быстро, без поправок – это прекрасно. Картина создается в один сеанс. Такой стиль называется “а ля прима”. Мне лично такая техника по душе.
– Как Вы относитесь к свободе творчества?
– Искусство всегда, вольно или невольно, должно подчиняться заказчику. То церковь была заказчицей, то правительство, то идеология. Главное в искусстве – реализм. Репин написал “Военный совет” по заказу царского правительства. Эта картина – вершина портретного искусства. Стиль играет вторую роль, а главное – реализм.
У Серова портрет Николая второго – я вообще поражен этим портретом – показывает всю немощность, сентиментальность императора. Когда он писал портрет, к нему подошла жена царя Мария Федоровна. Она увлекалась живописью и начала ему советовать. Серов протянул ей кисть: “Пишите сами”.
– Почему, все-таки, говорят, что художник “пишет” картину, а не “рисует”?
– Очень просто, потому что это – живо-пись. Пишут и музыку, и книги, и иконы – все пишется. Но любой живописец – прекрасный рисовальщик.
– Кого из современных художников-портретистов Вы поставили бы в пример для молодежи? Мне лично таким представляется А.Шилов.
– У него живописи нет. Он – рисует. У него глаз, как фотоаппарат. Колорита даже нат. У него ноль живописи.
Однако мне удивительно, почему Магомет был против художников?
– Вероятно, он опасался, что на его портреты начнут молиться, как на иконы Иисуса Христа. Он же себя признавал только в качестве посланника Бога, но не сына Божьего. А как Вы относитесь к религии?
– Был бы Бог – не было бы религии.
– Но есть же, какая-то высшая духовная субстанция?
– Есть, но она недоступна для человеческого разума.
– Много ли значит поддержка семьи для художника?
– Семья влияет. Жена долго не принимала меня всерьез, пока не появился успех в творчестве, начались выставки, появилось признание. А когда появились мои альбомы на витрине книжного на Лайсвес аллее, она стала даже гордиться мною.
– Может поэтому Ваша дочь не стала художником?
– Дочь Наталья стала социологом, преподает в Вильнюсском университете. Часто я вижу ее по телевидению с комментариями политических событий. А вот внук Артурас пошел по моим стопам. Он занялся сценографией, пишет декорации для театров Вильнюса, Каунаса, Клайпеды. Окончил Академию художеств, учится в докторантуре.
– Вы удовлетворены своим творчеством? Считаете ли, что реализовали себя и являетесь счастливым человеком?
– Я всегда сомневаюсь. Есть и сейчас неудовлетворенность. Быть уверенным в себе – это счастье, но счастливый – это дурак. В принципе, если картина меня не раздражает, она висит в мастерской, дома. А если раздражает, освобождаюсь. Мой “Автопортрет” пришелся ко двору Третьяковской галлерее. Так я пристроился к гениям…
– Какое свое достижение как художника считаете самым главным, высшим?
– “Победа при Грюнвальде”. Эта картина представляется мне одной из главных в моем творчестве.
Достойным любого музея по исполнению, манере и той легкости, которой он мне дался, считаю “Портрет жены”.
Хорошо удался мне портрет кардинала Винцентаса Сладкявичюса. Портрет ушел в частную коллекцию. Я работал над ним пять лет. После знакомства мы с кардиналом сразу почувствовали симпатию друг к другу. Он излучал спокойствие, тепло, благожелательность. В нем я увидел человека, который действительно переживает за судьбу Литвы, за духовное возрождение нации.
В.Сладкявичюс не сразу согласился мне позировать, убеждая в том, что есть дела важнее. Впоследствии, портрет кардинала был представлен Папе римскому Павлу Иоанну второму во время его пребывания в Литве.
– Нам стало известно, что Вы подарили картину “Освобождения Шяуляя в 1944 году” Центральному музею Великой Отечественной войны 1941-1945г.г. в связи с 60-летием Победы. Кто был инициатором? Вы лично?
Это произошло по инициативе сотрудников музея, которые обнаружили репродукцию картины в альбоме, изданном в Москве в 1986 году. За помощь в оформлении дарственной и отправке картины я очень благодарен послу России в Литве Борису Цепову.
И последний вопрос: что Вас, как гражданина Литвы, больше всего радует и что больше всего огорчает в современной жизни?
– Радует, что Литва вошла в состав европейских народов и получила шанс стать процветающим демократическим государством. Современная Европа, пережив в своей истории не один Грюнвальд, плюс две мировые войны, стремится к единению народов и сотрудничеству.
А что мне больше всего не нравится? Врут о прошлом теперь страшно. Жадность невероятная. Хитрость. А хитрость – это подлость. Все это меня огорчает. Цели поставлены благородные, но средства выбираются – не всегда достойные.
– Благодарю Вас, Владимир Васильевич, за беседу и желаю Вам здоровья и новых творческих удач.
Беседовал Галим СИТДЫКОВ,
Каунас
http://www.derzavinklub.lt/old/vladimirinterviu.html










И он всю жизнь остается солдатом


Литовский курьеръ http://old.kurier.lt/?r=26&a=5198
№37 (812) 16 Сентября

Автор Анатолий Иванов
«Дано бомбардиру 9-й роты 210 Владивостокского крепостного артиллерийского полка Василию Касаткину за успешное окончание полковой учебной команды. 14 дня 1912 года во Владивостоке. Командир полка – полковник (подпись неразборчива)».
Вот такой удивительный, почти столетней давности документ висит в гостиной у Владимира Васильевича Касаткина на почетном месте. Не на виду, дабы вошел – а в глаза тебе царская грамота, увитая знаменами, увенчанная великодержавными двуглавыми орлами. Но и не в углу, чтобы уж вовсе не заметить. Одним словом, висит там, где и положено. Рядом – медали и Георгиевский офицерский крест, полученный в Первую мировую войну за страшный бой на втором форте каунасской крепости.





Так уж судьба распорядилась, что в нашей типично русской, типично интеллигентной, творческой семье, был сильный военный ген. Все мужчины воевали. Отец после Владивостока был переведен бомбардиром в каунасскую крепость, артиллеристом прошел войну, но от революционных событий 1917 года решительно отмежевался, в Гражданской войне не участвовал. После революции тихо учительствовал, потом работал завхозом.
Брат Иван, как и очень большая часть молодежи того времени, был очарован, страстно влюблен в авиацию. Начинал он войну под командованием Василия Сталина, быстро стал командиром звена, затем командиром эскадрильи. Война для Ивана Васильевича закончилась под Берлином, когда 15 марта он, будучи командиром штурмового авиаполка, погиб в бою.
А мне пришлось стать пехотным лейтенантом. Сначала взводным, в феврале 1945 года в Восточной Пруссии – командиром стрелковой роты 67-го отдельного полка, приданного 18-й гвардейской дивизии.


СПРАВКА «ЛК»: Из ныне здравствующих в Литве ветеранов Великой Отечественной войны лишь двое были командирами стрелковых рот.
Рядом с отцовскими наградами размещены и боевые награды самого Владимира Васильевича. Судя по ним, фронтового лиха на долю моего собеседника выпало немало. Чуть позже мне расскажут: было в боевой биографии всякое. Например, летом сорок пятого, уже будучи офицером для связи при Генеральном штабе, вез старший лейтенант Касаткин из Москвы на Дальний Восток пакет. Обычный – если о пакете с документами Генштаба вообще можно говорить «обычный». Солидный пакет: из плотной бумаги, опечатанный тяжелыми сургучными печатями. Такой почты офицеры связи за войну возили-перевозили тысячи. Но эта, адресованная генерал-лейтенанту Кузьме Николаевичу Деревянко, была особой.


Здесь ради сохранения интриги позволю себе небольшую историческую справку:
После взятия Берлина и капитуляции Германии в течение двух месяцев на Дальний Восток и в Забайкалье с Запада было переброшено около 136 тысяч вагонов с войсками и военными грузами. Группировка советских войск здесь была доведена до 1747 млн человек. На ее вооружении имелось более 29,8 тысячи орудий и минометов, 5250 танков и самоходно-артиллерийских установок, 5171 боевой самолет. С этой армадой Россия должна была вступить в войну с Японией, поскольку на Ялтинской конференции Рузвельт и Черчилль повторно обратились к Сталину с такой просьбой.
Среди прочих военачальников управлять этой армадой должен был и Деревянко. Он уже ехал в эшелоне на Дальний Восток, но в Чите генерала неожиданно сняли с поезда представители транспортной комендатуры, ссылаясь на приказ из Москвы.


На перроне Деревянко ожидал генерал-полковник Семен Иванов. Через полчаса оба были у маршала Советского Союза А. Василевского. Александр Михайлович вручил генералу шифрограмму, подписанную Сталиным и начальником Генерального штаба А. Антоновым: Деревянко назначается представителем Главного командования советских войск на Дальнем Востоке при американском генерале Дугласе Макартуре.


2 сентября 1945 года от имени Советского Союза генерал-лейтенант Деревянко своей подписью скрепил акт о капитуляции Японии. Военная кинохроника зафиксировала это событие в мельчайших подробностях. Вот на палубу «Миссури», хромая и опираясь на палку, поднимается по трапу министр иностранных дел Мамору Сигемицу. За ним генерал Есидзиро Умедзу и восемь других персон. С суровым выражением лица произносит вступительное слово Макартур, к столу подходят поочередно подписывать акт представители стран-союзниц. Процедура заняла 20 минут.


При чем здесь Касаткин? Существует стойкое, никем не доказанное, но и не опровергнутое мнение, что именно старший лейтенант Владимир Касаткин привез генерал-лейтенанту Кузьме Деревянко последние инструкции Сталина. Может быть – даже сталинский вариант текста акта о капитуляции.
И этот легендарный человек, одетый совершенно по-домашнему, сидит напротив меня и рассказывает о прожитой жизни, не упуская мельчайших подробностей. Здесь не очерк – роман писать можно: так много всего необычного, нетипичного уместилось в прожитые годы.



Касаткин – Витязь на коне (Победа под Жальгирисом).



Вдруг заговорили о юбилее битвы при Грюнвальде. Владимир Васильевич прытко встал, потянулся за громадным альбомом, раскрыл.
– Вот картина, которую я писал два года. Закончил в 1983 году. Знаете, какой скандал был, сколько брани услышал в свой адрес?
Ничего удивительного. Всмотрись внимательно, читатель. Изобразить Витаутаса в центре картины как национального героя, на фоне хоругви с изображением православного Спаса Нерукотворного и знамени с изображением скачущего всадника – кому это в годы застоя могло понравиться? Ведь во многих культурным традициях витязь на коне есть символ государственности!
– И вот за эту работу при советской власти меня морально унижали, не принимали в Союз художников. А при нынешней в год юбилея Грюнвальда о Касаткине никто не вспомнил. Это еще большее унижение.
Что поделаешь, Владимир Васильевич. Как часто пишут сатирики, художника всякий может обидеть…


Касаткин – художник с очень большой буквы. Мастер. Картины его кисти хранятся в Третьяковской галерее, музее Истории Москвы, в новом музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе. Он – участник многих всесоюзных выставок. В 1981 году Союз художников СССР издал подборку открыток с репродукциями его работ, через пять лет – альбом «В. Касаткин», два года спустя – альбом «Я прошел по той войне». Громадный, может быть, даже единственный в своем роде, цикл полотен посвящен исчезающим архитектурным шедеврам России, Литвы, Европы. Общесоюзное, а теперь и общеевропейское признание – чего еще может желать мастер?
Как и всякий русский интеллигент – справедливости. Мне в пример приводит французского короля Людовика ХIV, который не только сказал «если солдат пострадал за государство, то государство должно заботиться о нем до конца жизни», но и построил первый дом инвалидов.


Откровенно говоря, я не слишком улавливаю, куда клонится нить беседы, но уже через минуту слушаю, что называется, раскрыв рот.
Касаткин в Восточной Пруссии принял роту. Особо времени на анализ ситуации не было. Рота нестандартная, восемьдесят человек. Шли последние бои на подступах к Кенигсбергу. Роту без раскачки бросили в бой.


СПРАВКА «ЛК»: Уже несколько раз рассказывали мы о фронтовых судьбах участников операций в Восточной Пруссии. Например, об артиллерийском разведчике Викторе Николаевиче Рыбакове, о пехотинце Антоне Ивановиче Глухове. Тем не менее, есть смысл напомнить некоторые факты.


Лучшим и наиболее полным исследованием боевых действий в Восточной Пруссии и штурма Кенигсберга среди специалистов считаются мемуары генерала армии К. Галицкого «В боях за Восточную Пруссию: Записки командующего 11-й гвардейской армией». Кузьма Никитович использует многочисленный архивный материал, а также личные воспоминания участников боев.
Но в масштабном, очень добросовестном анализе просто нет места частному боевому эпизоду, случившемуся в конце зимы 1945 года.


– Стоят они передо мной, и я, всматриваясь в их лица, вижу тяжелые печати судьбы. Старшина поясняет: это сплошь бывшие военнопленные, уже искупившие вину в штрафных батальонах.
Разновозрастные, в разных воинских званиях, а взводным – старший лейтенант. Как? Почему? Лейтенанты, а то и младшие ротами командуют, а здесь старлей – взводным. Потом выяснил, что командир взвода – смершевец, приставленный и ко мне, и к моим подчиненным.
Что я мог им сказать? Мне показалось, что я – мальчишка перед этими невесть что пережившими людьми.


Владимир Васильевич привычно берет бумагу и карандаш, начинает чертить.
– Река. Мост. Наш исходный рубеж. Впереди – мощный немецкий опорный пункт, расположенный на господствующей высоте. Задача полка – взять опорный пункт штурмом.
Вечером мою роту передислоцировали к мосту для его охраны. Мост – единственная артерия, по которой может подойти подкрепление.
Что характерно: действовали мои солдатики молча, беспрекословно, негромко перекидываясь короткими фразами. Команды выполнялись мгновенно. Окопались, заняли оборону.
А впереди, у проклятой высоты идет бой. Бросили туда весь полк без моей роты и положили его полностью.
Утром подтягивают связь, получаю приказ: при поддержке двух танков и двух самоходных орудий штурмом опорный пункт взять. Возьмешь, лейтенант, – Героя получишь…
Дальше все было, как в кино, когда пленку крутят то быстрее, то медленнее. Самоходные орудия дали прикурить, пехоту посадили десантом на танки – и вперед!
Бегу и вижу: старший лейтенант с отделением автоматчиков за нашими спинами в окопе пристраивается. То есть чтобы назад бежать, стимула не было. Вот такой на практике приказ «Ни шагу назад получился».


Что еще запомнилось? Пленных много взяли, а в штаб привели только троих. Это уже не сытый и уверенный в себе немец был, а тотальники. Один чуть не старик, бледный, жилистый. Другой пацан лет шестнадцати, бледный от страха. А вот третьего не запомнил. Некогда было, потому что немцы начали огневой налет, чтобы отбить утраченный узел обороны. И я попал под разрыв. Жив чудом остался, еще и немцев-пацанов спас. Из роты моей, наверное, мало кто выжил…
В эту минуту я понял, почему фронтовик Касаткин даже в самые большие праздники не надевает боевых наград. Вместо них Владимир Васильевич носит нашивки за ранения.


Фото из личного архива Касаткина




ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ВАСИЛЬЕВИЧА КАСАТКИНА

Когда уходит человек, остаются его дела и память, которую он оставляет в сердцах людей.
В.В. Касаткин соединял в себе множество человеческих качеств, порой взаимоисключающих друг друга. Люди, к которым он был расположен, могут немало рассказать о его личности, столь многие амплитуды души он умел задеть.
В.В. Касаткин был очень привязан к внуку, внучке, правнучке, зятю Шарунасу Шимонису, и эта привязанность так же соединяла в себе множество оттенков, как и его живописные полотна.
Печаль об утрате дочери Натальи Касаткиной и супруги Клавдии Исидоровны была неизбывна.
Он часто сравнивал себя с одиноким деревом в поле, способном перенести столько бурь.
В последний год жизни В.В. Касаткин был частым гостем заседаний Каунасской поэтической студии “Поэтоград”, любил слушать песни, любил сам петь, любил быть в центре внимания, то рассказывая о войне, то читая монолог из пьесы М. Горького “На дне”, то сопереживая происходящему.
В оценках он был категоричен, но некая детская чистая искренность скрашивала острые углы.
В.В. Касаткин был интересным собеседником – его нестандартные тонкие наблюдения о жизни и людях, окружавших его, о писателях и поэтах, о композиторах, о художниках – предпочтение он отдавал уроженцу Литвы Левитану – свидетельствовали об эрудиции.
Утрату духовности современным миром В.В. Касаткин переживал особенно остро.
Это был человек парадоксов – достаточно сказать, что крестил его сам кардинал Сладкявичюс, с которым его связывали многолетние беседы.
В.В.Касаткин был тесно связан с литовской культурой, являясь заслуженным меценатом Литвы.
Так и совмещал этот незаурядный человек в себе множество векторов – от фронтовика до заслуженного мецената Литвы, от художника, чья картина находится в Третьяковской галерее до изживающего драму Бытия больного человека, которому столь необходимы были человеческие тепло и участие.
От имени редакции – Эляна Суодене





Яндекс.Метрика
 
Главная | Гаврилов Посад | Гаврилово-Посадская земля - документы из истории | Документы до 1600 года | Документы с 1601 по 1789 год | Документы с 1790 по 1860 год | Документы с 1861 по 1916 год | Документы с 1917 по 1940 год | Документы с 1941 по 1953 год | Документы с 1954 по 1984 год | Документы с 1985 по 2000 год | Документы с 2001 по 2010 год | Документы с 2011 по 2020 год | Документы с 2021 по 2030 год | Села и деревни района, их история | Исчезнувшие села и деревни, их история | Люди, оставившие свой след в истории Гаврилово - Посадской земли | Культурная жизнь Гаврилово - Посадской земли | Археология Гаврилово-Посадской земли | Книга Памяти Гаврилово-Посадского района | Краеведческие публикации о Гаврилово-Посадской земле | Традиции кузнечного мастерства | Фотоальбомы Гаврилово-Посадской земли | Достопримечательности Гаврилово - Посадской земли | Союз краеведов Ополья | Гаврилово - Посадское благочиние | Главная Карта Сайта
Назад к содержимому | Назад к главному меню